Отправлено: 12.01.11 01:39. Заголовок: Секрет длиною в жизнь

 Отправлено: 12.01.11 16:27. Заголовок: внешний вид: школьна..

цитата:

внешний вид: школьная форма - брюки, белая рубашка, жилет с гербом. Поверх накинута расстегнутая мантия.

Секреты есть у каждого. Но кто-то прячет шоколадные конфеты в сундуке под кроватью, а кто-то каждый раз озирается, когда слышит вой полицейской сирены - не за ним ли едут, не его ли преступление вскрылось? Но каким бы ни был секрет - всегда велик соблазн его раскрыть. И устоять перед этим соблазном не так уж и просто, особенно если знать, что любопытством, в общем-то, не порок.

Элдертон не раз видел эту девушку прежде. Она училась на том же курсе, что и Бен, но на ее мантии красовался зеленый слизеринский знак отличия. Не раз они виделись на занятиях, но взгляд студентки был направлен не на Бена: даже никакого намека на то, что он мог бы ей понравиться. Слизеринки любили кичиться своим прекрасным вкусом, намеренно не замечая полукровку Бена, выросшего у магглов. Но и гриффиндорец не испытывал к ней никакого интереса. До недавнего времени.
Учителя всегда подмечали удивительную способность Бена делать выводы из незначительных деталей, как бы им не хотелось вообще не замечать его на своих занятиях. И они были правы - гриффиндорец считал, что какая-нибудь мелочь может рассказать о человеке больше, чем самая подробная и честная биография. Незначительных деталей не бывает, считал он, бывают лишь детали, которые мы по каким-то причинам хотим считать таковыми. Поэтому его и удивила внезапная перемена, произошедшая с этой загадочной слизеринкой с его курса.
Но для остальных эта самая девушка по имени Лаверна Мальсибер оставалась все той же студенткой, которую они знали уже шесть лет. На Слизерине не было принято распространяться о своих неприятностях, поэтому она держалась как обычно. И, возможно, Элдертон бы так и остался в неведении, но один случай на уроке Зельеварения его насторожил. Нарезая какой-то брыжущий соком во все стороны овощ, Лаверна сняла перчатки, но едва Бен попросил передать ему какой-то ингридиент, девушка спешно бросила нож, вытерла руки, надела перчатки и только потом протянула требуемое. Бен знал, что эта девушка была не из тех слизеринцев, которые готовы картинно надевать перчатки при общении с грязнокровками, "чтобы не запачкаться". Возможно, будь он менее внимательным, он просто отругал бы про себя слизеринку за нерасторопность и продолжил варить зелье, но он, словно завороженный, наблюдал за всеми ее движениями: как она снимает перчатки, когда готовит ингридиенты, и как она надевает их, когда нужно передать что-то человеку. Зелье у Элдертона получилось отвратным, но он забыл о нем, едва вышел из аудитории; его занимало странное поведение Лаверны. За обедом он наблюдал за тем, как она не снимает печатки даже за едой, отвечая на все вопросы о направлении его пристального взгляда "Я только что встретил любовь всей своей жизни, не мешайте".
Казалось бы, велика трагедия - какая-то слизеринка ходит не снимая перчаток. Но Бен не просто так заинтересовался этим.
Еще на пятом курсе ему в руки попала книга о проклятиях. Он с интересом изучал богато иллюстрированные страницы, представляя, кому бы какое из проклятий сильнее всего испортило жизнь. Особенно его привлекли несколько, а над одной из страниц он лишь посмеялся: стать бы самому жертвой такого заклинания! В книге говорилось, что проклятый причиняет боль каждому, кто прикасается к нему. Бен прикинул, как бы это выглядело: ему уже порядком поднадоела привычка его поклонниц постоянно прикасаться к нему как будто случайно, и он не отказался бы посмотреть, как они одна за другой отскакивают от него, словно ударенные током или ужаленным пчелой. В книге говорилось, что единственный выход обезопасить себя и окружающих - это изолировать свои прикосновения, например, с помощью перчаток. В памяти всплыло красочное изображение колдуна в больших кожаных перчатках, больше похожих на квиддичные; наверняка из драконьей кожи или чего-то столь же плотного.
И вот теперь он пытался вспомнить, где же он видел эту книгу. Бен надеялся, что ее не упрятали в Запретную секцию: ведь в ней не было даже сказано, как ими воспользоваться. Наконец, Элдертон сообразил, что эту книгу он видел вовсе не в библиотеке, а в каком-то магазине реликвий в районе Лютного переулка. Сейчас он вряд ли смог бы вернуться туда за ней, поэтому пришлось пойти в библиотеку, чтобы найти хоть что-то похожее.
После долгих поисков он нашел маленькую брошюрку о проклятиях, вернее, тонкий учебник, который, если верить описанию, использовался аврорами в период обучения. Неизвестно, как эта книга оказалась в Ховгартсской библиотеке, но Элдертону она здорово помогла: он нашел описание того самого проклятия, о котором думал. Правда, оно было скупым, совершенно научным и, разумеется, без иллюстраций, но Элдертон все понял.
Кто угодно мог сказать - брось ты эту затею, мало ли почему человек надевает перчатки! Но не в них одних было дело; Бен видел, что Лаверна словно колебалась, прежде чем прикоснуться к кому-нибудь голыми руками. В учебнике для мракоборцев говорилось, что действие заклятия может распространяться как на все живое, так и только на определенный круг лиц. Поэтому он не разочаровался, увидев, что слизеринка может дотронуться рукой до чьего-нибудь плеча и не причинить боли этому человеку. Он решил пойти ва-банк - а почему бы и нет? Бен не мог просто так оставить эту загадку, он посвятил ей слишком много времени. Нужно было спросить у самой девушки.
Подкараулить ее одну было сложно: она всюду была с подругой, с однокурсниками, а при всей наглости Элдертона выдернуть Лаверну из толпы слизеринцев ему не представлялось возможным. Поэтому он терпеливо ждал, когда, наконец, сможет застать ее одну. И случай представился неожиданно.
Вечером после занятий коридоры опустели: студенты разбрелись по своим гостиным, чтобы положить учебники и немного отдохнуть перед ужином. Бен уже успел побывать в гостиной, и теперь слонялся по коридорам; в одном из них он и натолкнулся на Лаверну.
Кроме них в коридоре никого не было. Медлить было нельзя - ведь они даже не поздоровались, и слизеринка уже было прошла мимо, но тут Элдертон окликнул ее:
- Лаверна! Можно тебя на пару слов?
Если бы кто-то сейчас видел выражение лица гриффиндорца, можно было подумать, что он только что выиграл кубок Квиддича или что-то вроде этого: радость, азарт, все это отразилось на его обычно малоэмоциональном лице. Только бы она сейчас не приняла его поведение за очередную глупую и опасную проделку и отправила его куда подальше.

 Отправлено: 12.01.11 19:19. Заголовок: внешний вид: темно-с..

внешний вид: темно-серая юбка, длиной примерно по колено; белая рубашка; вязаная жилетка с v-образным вырезом и отличительными знаками факультета; серебристо-зеленый тонкий галстук; ажурные перчатки телесного цвета, больше напоминающие кружевные, на деле же являющиеся гораздо более плотными; волосы собраны в высокий хвост на затылке.

Лаверна пыталась научиться жить со своим новым "даром". Поначалу было невыносимо трудно: каждый раз девушка опасалась, что эффект распространения проклятия имеет гораздо более широкий диапозон, и постоянно дергалась, стоило кому-либо прикоснуться к ней. Но ничего не происходило, пострадавших не наблюдалось, а это было самое главное. Возможно, отец был прав, и действие проклятия распространяется лишь на того, к кому Мальсибер испытывает более нежные чувства. Люмен за пару месяцев так ни разу и не "ударило током", хотя Ви подругу любила, и любила сильно. Но снимать перчатки девушка не торопилась: чувствуя себя в них защищенной и вместе с тем защищая других от самой себя, слизеринка думала, что могло быть гораздо хуже. К тому же, ей повезло учиться на серебристо-зеленом факультете: до причуд однокурсников здесь никому не было дела. Никто не спрашивал, с чего вдруг Лав решила постоянно носить перчатки, лишь изредка обнажая нежную кожу рук. Все смотрели на это сквозь пальцы, не обращали внимания, и уж точно никому не приходило в голову, что за тонкой по виду тканью скрывается гораздо более ужасная правда, нежели новый фетиш темноволосой. Лаверну такое положение вещей более, чем устраивало. Никто не вмешивался в ее личную жизнь, не лез с вопросами, заставляя Ви придумывать легенды и сказки, достойные настоящих писателей-виртуозов. Казалось, все было не так уж плохо, и Мальсибер день ото дня приходила к выводу, что жизнь не так уж ужасна и несправедлива к ней, пока кое-что не случилось.
Сначала это были сдвоенные с гриффиндорцами пары Зельеварения: художница никого не трогала, варя зелье как всегда в паре с Берк, но, нарезая плоды пупырчатого бубона, сок плода неожиданно брызнул в разные стороны, оставляя малиновые следы на ткани перчаток. Тихо чертыхнувшись, Лав начала вытирать руки о какую-то тряпку, но перчатки были безнадежно испорчены, пришлось их снять и отложить в сторону. Люмен продолжила что-то сосредоточенно толочь в ступке, не обращая внимания на вдруг разволновавшуюся подругу. Не успела девушка успокоиться, как кто-то ее окликнул. "Ну, что еще?" - хотелось резко повернуться и спросить. Элдертон просил передать колбочку с сушеными хвостами соплохвоста. Ви несколько мгновений смотрела на протянутую вперед руку молодого человека и словно бы оглохла. С ним она физического контакта никогда не имела, ни в чем нельзя быть уверенной. Стараясь избежать последствий, скандала и возможных болезненных ощущений, Мальсибер поскорее натянула перчатки и протянула Бенджамину колбу. При этом она попыталась улыбнуться, чтобы уж ситуация не выглядела совсем дикой и непристойной. Она догадывалась, как все выглядело со стороны, и в глубине души очень надеялась, почти мечтала о том, чтобы гриффиндорец не стал заострять на этом внимания. Но она ошиблась. Любопытство все же порок, но судьба в лице школьных, пустующих в это время суток, коридоров несказанно благоволила зарвавшемуся Бену.
Девушка лишь на мгновение скользнула взглядом по школьному любимцу женщин и прошла мимо: ни приветствия, ни улыбки, лишь доля секунды внимания, больше ничего. Ви, скрестив руки на груди, прятала ладошки, и мечтала поскорее оказаться в гостиной Слизерина, как...
«Лаверна! Можно тебя на пару слов?» Может не останавливаться? Может, сделать вид, что не расслышала и пойти дальше, вон, до лестницы осталось пару шагов, и...Но Ви не могла: ей не хотелось строить из себя бессердечную стерву, коей она никогда не являлась. Она и к Элдертону относилась вполне нормально, в глубине души посмеиваясь над его поведением и улыбаясь его выходкам. Все эти распри, касающиеся чистоты крови, сословной принадлежности и социального статуса, были ей неинтересны, остальные ее однокурсники были помешаны на этом, но только не она.
-Бенджамин? - разворачиваясь на пятках, девушка вдруг обнаружила, что гриффиндорец стоит буквально в метре от нее, стоит только руку протянуть. И как только успел? -В чем дело? - осторожно поинтересовалась слизеринка, чуть прищурив зеленые глаза. Внутри поднималась волна паники: Лаверна еще не знала, в чем дело, но шестым чувством осознавала, что дело тут нечисто, все гораздо серьезнее. Неужели..? Возможно, поза со скрещенными на груди руках могла показаться молодому человеку воинственной, неприветливой и опасной, но кто бы только знал, насколько подобный жест помогал Ви чувствовать себя защищенной, почти что в безопасности. Никто никогда об этом не узнает, потому что Мальсибер, изогнув правую бровь в немом вопросе, пытается придать своему выражению лица абсолютное равнодушие с налетом надменности и классической слизеринской ухмылки, мол "что надо?". Но вышло ли? Кто знает.

 Отправлено: 14.01.11 15:43. Заголовок: Ох уж эти слизеринки..

Ох уж эти слизеринки - никогда не знаешь, что у них на уме, а делать вид ни в чем не повинной прелестницы они умеют просто замечательно! Бен еще даже не приступил к допросу, а уже чувствовал себя заправским следователем. Он не любил лезть в чужие тайны, но не потому, что не хотел вторгаться на запретную территорию: просто тайны всего его окружения были до того смешны и скучны, что лезть в них было бы равносильно тому, как если бы маленький ребенок плакал в магазине, умоляя маму купить ему брюссельскую капусту или рыбий жир. Сейчас все было иначе - Лаверна скрывала не личный дневник или колдографию преподавателя под подушкой, а самую настощую тайну, разгадать которую было настоящей почестью.
Впрочем, все, что Элдертон делал, он считал сущей ерундой. Он был уверен, что все то же самое может сделать любой болван, будь он чуть повнимательнее, и в том, что секрет слизеринки стал доступен именно ему, нет его заслуги. Скорее, остальные просто глупы настолько, что не видят ничего дальше собственного носа, поэтому вечно ходят в дураках.
Упоенный собственной догадливостью, Бен и думать забыл о своих прошлых сомнениях: а что, если это все лишь простое совпадение и у его потенциальной жертвы всего лишь обострилось чувство прекрасного? Нет, он совершенно не думал об этом. Он думал о другом - о том что, как самый настоящий кот, загнал Лаверну, словно мышь, в угол. Принимая анимагическую форму Бенджамин не пытался ловить мышей, но полагал, что испытал бы что-то похожее, если бы в облике кота прижал к стенке маленького грызуна. Кто видел картину Караваджо "Уверение святого Фомы", могут понять, как иногда хочется залезть пальцем прямо в чужие шрамы, чтобы убежиться, что они настоящие; а главное доказательство своего страдания - это держать его в тайне. Того, кто открыто заявляет о своей проблеме, просят ее доказать, поэтому так легко скрыть ото всех, что ты сумасшедший, рассказывая об этом на каждом углу, и как легко попасться, все отрицая и боясь. Элдертон искал доказательств, и в каждом жесте слизеринки находил его: в том, как она обернулась, как переспросила; выстроив себе теорию, он подгонял под нее все факты, как люди, которые ищут описание своего характера в гороскопах.
Наверное, было неправильно сравнивать девушку, страдающую от страшного проклятия, с мышью, но Бенджамину были чужды все эти дурацкие этические нормы.Люди делятся на две категории - "Я" и "Не Я", поэтому нет смысла относиться к другим так же, как ты хочешь, чтобы относились к тебе, - так считал он. Если бы он сам оказался на месте этой девушки, то наверняка бы ощутил себя несправедливо осужденным на любопытствующее, сострадательное внимание окружающих, которые всегда рады ощутить свое превосходство. В конце концов, в этом чувстве было что-то от ощущения победы над врагом и захвата вражеских территорий: ты знаешь о человеке что-то скрытое, и узнал это без его ведома и дозволения. Вот уж по истине: кто владеет информацией - владеет миром.
Элдертон обошел Лаверну и остановился перед ней с той стороны, куда она направлялась. Верный своего образу щеголеватого наглеца, Бенджамин заложил руки в карманы брюк и облокотился на стену. - Лаверна, я тут который день уже мучаюсь одним вопросом... - он прищурился. - Почему ты все время носишь перчатки?

 Отправлено: 14.01.11 16:07. Заголовок: Почему нельзя было с..

Почему нельзя было спокойно сосуществовать рядом, не пытаясь никого вывести на чистую воду, являя миру и белому свету страшные тайны, подобно проказе, отражающимся на душе, но стоит только кому-нибудь узнать о них, как душа перестает быть душой, а болезнь плавно перетекает на самое видное место - на лицо, в глаза, в уголки губ, в ямочки на щеках. Мальсибер не считала свое проклятье болезнью или чем-то, с чем нельзя было бы смириться и попытаться просто жить дальше, подстраиваясь под мир и под изменчивый, неконтролируемый характер своих прикосновений, но когда перед тобой стоит Бенджамин Элдертон и с самодовольной улыбкой доказывает, что он, дескать, знает истину, и она совсем не в вине, тут начинаешь задумываться. С чего вдруг гриффиндорца так резко заволновала ее личность, Лав понятия не имела: неужели перчатки в действительности привлекали так много внимания? Нет, Ви, разумеется, допускала, что после шести лет учебы это могло броситься в глаза, но не настолько же, чтобы подкарауливать девушку одну в коридоре и приставать с глупыми вопросами. Зачем все было усложнять? Быть может, Лаверна и ожидала подобного вопроса, но все равно растерялась: ничто не мешало ей до последнего надеяться на то, что Элдертону понадобилось нечто другое, нежели засунуть свой длинный нос в ее личную жизнь, может, он и правда воспылал к темноволосой внезапной любовью и решил пригласить ее на Хэллоуинский бал. Впрочем, от последнего предложения у нее бы явно округлились глаза, а с губ бы сорвался звонкий смех, уж чего-чего, а приглашения на бал от местной достопримечательности Лав и не ждала.
Девушка с некоторой тенью сомнения на лице наблюдала, как молодой человек буквально преграждает ей путь, обойдя вокруг нее и прислонившись к стене. Мальсибер тоже пришлось развернуться вслед за ним, чтобы вновь посмотреть Бенджамину в глаза. При словах "мучаюсь" и "который день" в зеленых глазах что-то дрогнуло. Догадался. Или узнал. Но откуда? Лишь Люмен и Кейси знают правду, но они не могли, совершенно точно не могли никому рассказать. Сердце предательски ухнуло вниз, словно бы прилипая к ребрам, к горлу подступил комок. Порадовавшись, что в данную секунду гриффиндорец не может видеть ее рук, скрещенных на груди, художница попыталась взять над своими эмоциями контроль и за считанные мгновения придумать более-менее убедительную отмазку.
-Я польщена, что ты вдруг заинтересовался моей жизнью. - со странной улыбкой на лице отозвалась Мальсибер. Но было непонятно, шутит она или нет, издевается, или же это было чистейшей правдой, щедро приправленной сарказмом и долей иронии.
-Летом я повредила руку, зрелище нелицеприятное. А учитывая еще, что для художника руки невероятно важны, решила не усугублять. Поэтому ношу перчатки, они заколдованы. - больше беззаботности в голосе, больше беззаботности! Да, вот так. А главное дышать спокойнее, и приказать сердцу не так громко стучать. Ну же, улыбайся, он должен поверить, чтобы оставить тебя в покое! Девушка пожала плечами, словно поведала Бену давно известный факт, который он, отчего-то, пропустил мимо ушей.
-Больше не будешь мучаться вопросом? - миролюбиво поинтересовалась Лав, мысленно проклиная все на свете и будучи почти уверенной, что так легко она не отделается.

 Отправлено: 14.01.11 16:47. Заголовок: Нет, Элдертон точно ..

Нет, Элдертон точно сейчас не хотел бы оказаться на месте этой девушки. Наверное, хогварские девицы много бы отдали за то, чтобы Бенджамин вдруг заинтересовался их перчатками или туфельками, но слизеринка была не из штаба его постоянных и верных поклонниц, поэтому и радостни от появления на своем пути Бена никакой не испытывала. А будь он сам сейчас в такой же ситуации, то мечтал бы провалиться сквозь землю. Любое явление, сковывающее привычную человеческую жизнь, Бенджамин считал ужасным. Он не понимал, как можно жить без рук или ног, без слуха, голоса, зрения, как можно ограничивать себя в какой-то пище или каких-то действиях, как, в конце концов, можно жить, не приксаясь к человеку? Для него это было не просто проклятие, не просто отвратительная, но терпимая прибавка к жизни; Элдертон считал это изъяном, пороком, чем-то, что отнимает у человека всю его человечность и оставляет лишь одно - осознание своей неполноценности. Но все эти чувства он оставлял для себя: он по-прежнему считал Лаверну человеком и даже думать не мог, что она чем-то хуже других. Но так же он и не подозревал, что она тоже способна что-то чувствовать. Ведь не трогать - это еще не значит не ощущать.
Как он и думал, она боролась за свой секрет. Сначала оправдание даже показалось правдоподобным: чистокровная художница наверняка та еще неженка, и каждая царапина для нее как шрам на сердце. Но Бен не был таким простаком, которому бы отговорка показалась достаточной: и не затем он охотился за Лаверной, чтобы сейчас просто так удовлетвориться глупой и явно не настоящей причиной. Трамва объяснила бы перчатки, но не страх прикосновения: ведь если бы девушке было больно, она бы не стала с упорством испытателя прикасаться к людям, выжидая, почувствует что-нибудь или нет от этого прикосновения: она либо знала бы, что будет больно, и сторонилась их, либо, позабыв, дотрагивалась бы и оттергивала руку. Но ничего этого не было; Бен плохо разбирался в людях, но хорошо - в их повадках, особенно если сейчас они так похожи на животные. Страх - сильный стимул, а любопытство? У Бена оно сильнее.
- Бедняжка... - протянул Элдертон сочувственным голосом. - А что произошло? - Казалось бы, сейчас только не хватало взять ее "покалеченную" ладошку и подуть на больное место. Бен с удовольствием бы сделал это, чтобы посмотреть, как слизеринка будет нервничать, если он возьмет ее за руку, но боялся, что едва он попытается это сделать, девушка вывернется и убежит, и другой возможности поймать ее уже не будет. - Наверное, ты пошла в лес и там тебя укусил дикий зверь... нет, ты экспериментировала с заклинанием, и что-то не получилось, да?
Если бы Лаверна смотрела маггловские телеканалы, то знала бы - злодеи из фильмов любят разговаривать так со своими жертвами. Недоумение, подозрение и надежда на то, что это - правда, - вот что хочется увидеть в глазах человека, с которым разговариваешь таким тоном. Но кто был такой несчастный полукровна Бен, чтобы переиграть настоящую слизеринку? Он и не думал заставить ее верить себе, но ему хотелось поиграть: да-да, как кошка с мышью перед тем, как растерзать ее до маленьких косточек хилого мышиного скелета. Лаверна наверняка не смотрела этих дешевых фильмов, где актеры играли еще хуже, чем Бен сейчас. Но она не была беззащитным грызуном, она была волшебницей, и всегда могла дать отпор непрошенному гостю. Не следовало забывать об этом, но Элдертон и не забывал. Он просто предпочитал не думать об этом лишний раз, рассчитывая лишь на свое умение делать глупости.

 Отправлено: 14.01.11 17:27. Заголовок: Насколько далеко мог..

Насколько далеко мог зайти Бенджамин в своем желании раскрыть ее маленький секрет? Признаться, Лаверну эта мысль откровенно пугала, почти приводила в ужас, что хотелось отступить на пару шагов назад и куда-нибудь просочиться, сквозь стену, например, или пол, или просто раствориться. Жаль, на территории Хогвартса нельзя было аппарировать, а то она обязательно бы воспользовалась прелестями совершеннолетия. Про разнузданный характер Элдертона ходили самые настоящие легенды, впрочем, почему легенды? Гриффиндорец вполне оправдывал славу и лавры, приписываемые ему общественностью. Преподавательский состав наверняка закатит вечеринку по случаю выпуска любимого студента, когда Минерва МакГонагалл вручит ему диплом и с улыбкой на тонких губах попрощается. Они еще не понимают, что пусть Бенджамин и был их головной болью вот уже на протяжении шести лет, точно также он спасал всех от серости дней и рутины будней, так часто порабощающей студентов, но только не задорного Элдертона, который был готов ставить на уши школу 7 дней неделю 365 дней в году. От такого проныры не отделаешься вежливым отказом или хорошо выдуманной отговоркой, здесь нужно было что-то посерьезнее: более тонкое и деликатное, но, увы, пока Мальсибер ничего не приходило в голову, чтобы это могло быть. В самом-то деле, не огревать же его Ступефаем или чем-то вроде, чтобы больше не смел кидаться на беззащитных девушек средь бела дня. Хотя, чего кривить душой, подумав о волшебной палочке, Лав внезапно почувствовала странное тепло, исходящее из внутреннего кармана, где сей непременный атрибут любого волшебника и лежал.
То упорство и настойчивость, с которыми гриффиндорец продолжал преграждать Лаверне путь, немало нервировали. Он что, хочет взять ее измором? Дожидается, когда сдадут нервы, и темноволосая устроит истерику? Хотела бы Мальсибер сказать, что не тут-то было, но, она уже ни в чем не была уверена.
Неожиданно в голове промелькнула мысль о том, что вдруг Элдертон захочет прикоснуться к ней: просто резко дернет ее за локоть, заставляя избавиться от обороняющейся позы скрещенных на груди рук и просто коснется, что тогда? Об этом слизеринка совершенно не хотела думать: непроизвольный крик, дикий ужас и давящая паника, зажавшая в тиски, - все это меньшее из зол, что могли бы произойти. Ведь проклятие могло подействовать на Элдертона: они с Люмен так до сих пор и не выявили точный алгоритм его возникновения, а поэтому вопросы "как", "когда", "почему" до сих пор были актуальными и востребованными.
-Я бы не хотела об этом говорить...несчастный случай. - на этом фантазия Ви иссякла. Она знала, что если продолжить врать, то с каждой секундой ложь будет выглядеть все менее убедительной, надуманной. Вот, если бы она так не волновалась, смогла бы успокоиться и не думать каждую долю секунды о том, что молодой человек может взять и прикоснуться к ней, тогда другое дело. Но сердце, учащавшее свой ритм, дыхание, которое резко сбилось, заставив слизеринку хватануть воздух ртом, - не помогали, а только мешали. Оставалось надеяться лишь на благородство Бенджамина, вдруг где-то в глубине его гриффиндорской души и такое присутствует? Кто знает.
Лаверна, возьми себя в руки! Немедленно!
-Послушай, Бенджамин, я понимаю, что твоя ищущая сенсаций натура не находит себе места, но поверь, криминала в этом нет - обычная травма, совершенно обычно заколдованные перчатки, защищающие от внешних воздействий. Только и всего. Не знаю, чего ты ожидал от меня услышать, но в любом случае, здесь ничего кроме моей изуродованной левой руки - нет. - она шла ва-банк, пыталась взять серьезностью и уверенностью в каждой черточке лица, мечтая, чтобы юноша поверил ей и отпустил. Прослыть истеричкой, позорно бегущей от гриффиндорца, совершенно не хотелось. В конце-то концов, она Лаверна Мальсибер, она не бегает: бегают за ней. Чуть вздернув подбородок, словно эта мысль прибавила ей уверенности в себе, она продолжила:
-Так я пойду? - для пущего эффекта и дабы окончательно убедить Элдертона в своих словах, Ви, наконец, расцепила руки и расслаблено опустила их вдоль тела. Даже повела ими чуть в разные стороны, словно говоря "видишь? никакой мистики". Только бы Бен купился на это представление. Хорошее, но уж очень рискованное.

 Отправлено: 14.01.11 19:20. Заголовок: И все же, будучи гри..

И все же, будучи гриффиндорцем, Бен знал цену правды - она была высока. Он вырос реди уличных мальчишек, которых хлебом не корми, дай совершить какую-нибудь пакость, а попадаться среди них никто не любил. Ех жизнь напоминала своеобразное соревнование: тот, кто в нем побеждал, получал себе еще день без наказания, а тот, кро проигрывал, получал ремня, или оставался без ужина, или вовсе отправлялся вместе с полицейским в участок и там размазывал сопли по лицу, зная, что когда его отпустят, все мальчишки улицы будет смеяться над ним. Даже если ты ничего не делал, ты должен быть убедителен; и парнишки старались подловить друг друга на случайной фразе, на малейшем промахе, чтобы их отмазка оказалась коронной, а противник отправился в соседний квартал за руку с полицейским. И Бенджамин, хитрый плут, научился придираться к словам: в каждой лжи он мог найти несостыковки, причем делал это играючи, как это делают матерые журналисты, пишущие о политике. Такие раскусывют ложь с первой буквы. Так чего уж говорить о Лаверне, которая хоть и входила в ряды самых изворотливых и хитрых, росла не там, где нужно постоянно выкручиваться и врать. Что ж, не стоит спорить, что она художница, а художники часто имеют недюжинные актерские способности, но разве Бена проведешь? Никогда не обманывайте того, кто сам постоянно врет, и не пытайтесь оправдаться перед тем, кто сам все время оправдывается. Он уже изучил все уловки и придумал новые - а вы все еще пользуетесь методами ваших бабушек. Невинное выражение лица, оскорбленный вид - как? вы мне не верите? - и прочие атрибуты лжеца-дилетанта - Бен уже давно бы растерял весь свой интерес к Лаверне, если бы не ее тайна.
- О, вот как? Какая-то из отвергнутых третьекурсниц пустила слух, что я охочусь за сенсациями? Извини меня, Лаверна, но я всегда считал, что художник, как человек высокой культуры, не будет верить сплетням, пущенным маленькими девочками.
Казалось бы, на лице Элдертона отразилась вся скорбь мира. И в то же время его ядовитый, уже вовсю насмешливый голос контрастировал с мимикой; самое время было принять его поведение как неприкрытое издевательство. Бен в который раз увлекся - он не хотел задевать девушку, не хотел унижать ее, но его нарциссизм вновь заставил его вести себя так, будто он один на этой грешной земле, а вокруг него - сплошь зрители его игры. Сегодняшняя пьеса называлась "Посмотрите, какой я гений, как легко я вмешиваюсь не в свое дело". Будучи отстраненным наблюдателем, Бен всегда осуждал людей, которые издеваются над другими только ради забавы, но в своем глазу, как известно, не заметить и бревна. Бен забыл про доверие, которым неизбежно сопровождается любое признание; и, будто то доверие близкому другу или доверие незнакомцу, который никому не расскажет - все оно сопровождалось ощущением безопасности, которое явно не могли породить теперешние агрессивные нападки Бена.
- Видишь, все тайное становится явным. А я так пытался это скрыть... теперь же мне никто не подаст руки. - Бенджамин выдержал театральную паузу. - В особенности - ты. Впрочем, ты ведь никому не подашь руки, верно? Ты ведь не хочешь, чтобы кому-нибудь было... больно? Ведь никто не заслужил стать жертвой твоей проблемы?

 Отправлено: 14.01.11 19:55. Заголовок: Мальсибер, может, ка..

Мальсибер, может, как и многие в ее возрасте, умела врать, но не пользовалась этим столь неприкрыто и нечестно, как делали большинство ее однокурсников и студентов, только-только вступивших в переходный возраст. Не сказать всей правды - возможно, но врать в лицо Лаверна будет лишь в исключительных случаях, например, как этот, когда сказать правду означает поставить под угрозу не только себя и свой внутренний мир, но и окружающих и их их душевное спокойствие. Кому захочется общаться с человеком, способным чисто случайно причинить боль? И пусть отец продолжал доказывать, что действие проклятия распространяется лишь на объект более нежной привязанности Ви, пока слизеринка не убедится окончательно и на живых примерах, она не сможет спать спокойно, не сможет снять перчатки, оставляя себя и других незащищенными. Элдертон смотрел на девушку так, словно видел ее насквозь, знал обо всех ее тайнах, и весь это фарс был затеян лишь для того, чтобы потешать свое самолюбие и посмотреть на унижение Лаверны, на то, как она бледнеет, как нервно начинают подрагивать ее губы. которые она тут же спешит прикусить, чтобы не выдавать своего волнения. Она отводит глаза в сторону, не в силах смотреть в две прожигающие карие глаза-точки Бенджамина, которые буквально опаляли своим взглядом. Слизеринка мечтала о том, чтобы кто-то появился в коридоре и спас ее от этого ужаса, к которому она не могла развернуться спиной. Ведь это было бы публичным признанием правоты гриффиндорца, а кто знает, с какой целью он решил докопаться до правды? Ради своей собственной выгоды или, быть может, чтобы ославить ее на всю школу? Как будто ей и так было мало проблем: Директор был поставлен в известность, остальных это не касалось. Дамблдор сказал молчать, а в случае возникновения каких-либо проблем сразу обращаться к нему. Считать ли Элдертона проблемой, достойной внимания директора? Впрочем, Ви была не из тех девушек, кто по любой мелочи бежала жаловаться старшим или искала себе заступников: может, она и была натурой тонкой и чувствительной в чем-то, все же в ней был стержень, что обычно называют силой духа.
-Постеснялся бы с гордостью заявлять об отверженных третьекурсницах. - парировала Мальсибер, возмущенная столь наглым и самоуверенным заявлением. Сплетням она не верила, впрочем, как и третьекурсниц не слушала, а фразу про ищущую сенсаций натуру взяла буквально с потолка. Вот придирчивый малый! Но дальше-больше: и вот уже любопытство и не самый банальный интерес молодого человека сменились настойчивостью, граничащей с нахальством и даже хамством. Он откровенно напирал, да еще так агрессивно, что слизеринка невольно отступила на полшага назад и чуть в сторону, кончиками пальцев касаясь каменной кладки стены. Будто бы это могло помочь охладить Элдертона, а ей успокоиться. Лаверна слушала юношу, и чем больше слов срывалось с его губ, тем сильнее она закусывала свои. Ай! Кажется, до крови. Она не верила своим ушам, как и не верила тому, что Бенджамин за столь короткий срок столько узнал о ней. Он не просто вскрывал еще не заживший нарыв, а словно бы создавал новый, еще более болезненный и ощутимый. Какой будет цена за молчание? Хватит ли у нее того, что попросит гриффиндорец, чтобы он "забыл" обо всем? Хватит ли у самой Мальсибер сил сдержаться: так хотелось замахнуться и ударить самовлюбленного нахала, сквозь ткань перчатки заставляя почувствовать боль, но не ее проблемы, а просто боль: пульсирующую, яркую, боль обиды.
-Замолчи. - резко произносит Лав и поднимает на Бена зеленые глаза, правая рука машинально скользнула к карману юбки, где лежала волшебная палочка. Физическое насилие не выход, но если это единственный выход, чтобы Элдертон закрыл свой рот, ну, что ж. -Ты ничего об этом не знаешь. И понятия не имеешь, о чем говоришь. Так что будь добр, иди куда шел и оставь меня в покое. - впервые в жизни Ви столкнулась с нечто подобным, и совершенно не знала, как себя вести и что делать. Она уже было собиралась развернуться и отправиться в подземелья Слизерина окружными путями.

 Отправлено: 14.01.11 20:40. Заголовок: Люди побогаче любили..

Люди побогаче любили окружать себя охранниками и сторожевыми псами, вешать на калитки своих заборов предостерегающие таблички, заставляли своих секретарей отвечать на звонки и разбирать почту, искали любой способ, чтобы не подпустить к себе таких, как Бенджамин. Людей, которые возомнили себе, что, раз они могут узнать все в меру своих способностей, то они имеют право это делать. Но новые планеты не обязательно должны быть нанесены на звездную карту, если человек ступил на их поверхность, а чьи-то секреты не обязательно должны открываться перед тем, кто подобрался к ним слишком близко. К сожалению для Лаверны, Бенджамин не придерживался этого правила. Познание было слишком увлекательным процессом, чтобы вот так просто от него отказаться. Таким вещам не учат в школе, но это не значит, что они навеки скрыты в глубинах под кучей других неразгаданных загадок.
Наверное, стоило подумать - а как с этим живут люди? Ведь Бен точно знал, жизнь проклятых не заканчивается, если они сами не сочтут себя живыми мертвецами: они учатся, работают и даже достигают высоких постов в Министерстве магии, некоторые пытаются обзавестись семьей, но, разумеется, как это возможно, если даже не может обнять своего ребенка - впрочем, о каком ребенке речь, если даже на своего любимого человека ты можешь только смотреть. Но для Элдертона за таинственным проклятием девушки не скрывалось ни прошлого, ни будущего; ни всего того, что она пережила, узнав о своем "недуге", ни того, что ей еще только предстоит. Она как растение, у которого отрывают черенок для пересадки, вянущее на следующий день; как животное, снятое фотографом, назавтра попавшееся в сети браконьером; как солдат, у которого утром перед отправкой на фронт берут интервью, а вечером того же дня убивают на войне. Вот сейчас Элдертон узнает все, что ему нужно, а после него - хоть потоп. Он не станет ни рассказывать ее тайну, ни помогать ей.
Чувствуя напряжение девушки, Бенджамин все же решил немного сбавить обороты. Она и так была на пределе, почти призналась. Но распаленный своей внезапной победой, Бен не мог унять азарт: он говорил, и говорил, говорил все о том, о чем, как заметила слизеринка, он не имел ни малейшего понятия. Но разве нужно ждать, пока тебя переедет поезд, чтобы понять, как это больно? В конце концов, интерес Бенджамина ко всему необычному тоже был своего рода его проклятием: неуемное любопытство заводило его в дремучие дебри и заставляло причинять боль тем, кто ее не заслуживает. Ничего не напоминает, дорогая Лаверна?
Вот только с чертами характера, как считают, бороться можно, а с магией - нельзя. Но у каждого свои мысли на этот счет.
- Не имею понятия? Так расскажи мне. Будь уверена, я бы не стал тебя тревожить, если бы не прочитал об этом все, что можно узнать по книгам простому студенту, - он пожал плечами. - Я обещаю, что кроме меня об это не узнает ни одна живая душа... и мертвая тоже. Можно даже без подробностей, я же вижу, как они... - на этот он все же прервался, решив не вдаваться в дебри психотерапии. Ведь чужая душа - потемки, а в потемках и прирезать могут. - Просто скажи, да или нет.

 Отправлено: 14.01.11 22:50. Заголовок: Упорство, с которым ..

Упорство, с которым Элдертон продолжал идти напролом в глубины души Мальсибер, вводило в оцепенение. Неужели в мире существовали такие помешанные на знаниях люди? Или он просто наслаждался чьим-то страданием? Лав присмотрелась к молодому человеку: на злодея вроде бы не похож, на маньяка, психопата или социопата, - вроде бы тоже. Так что с ним было не так? Зачем гриффиндорец стоит здесь и сейчас, пытаясь сломать последние оплоты сопротивления, что еще остались у девушки? Слизеринка уже начала подумывать о том, а не послать ли все к чертям, развернуться и просто убежать, куда глаза глядят, и пусть Бенджамин потом рассказывает своим однокурсникам, что хочет, ей все равно. Но вместо этого, она как привязанная, продолжала стоять на месте, касаясь кончиками пальцев стены, а второй медленно скользя к карману юбки. Словно теплое древко волшебной палочки, так привычно ложащееся в руку хозяйки, могло успокоить, облегчить страдания и как-то помочь. Возможно, со временем Мальсибер научится реагировать на подобные вещи более сдержанно, не делая из этого трагедии и не сходя с ума каждый раз, когда кто-то находился в полушаге от того, чтобы узнать, но это будет позже. Сейчас она всего лишь пыталась свыкнуться с мыслью, что ее жизнь отныне и впредь будет совершенно другой, не такой как у всех, и придется приспосабливаться. И почему Элдертону вздумалось привставать к ней сейчас? Почему не через полгода хотя бы, когда Лаверна, хотелось верить, смогла бы воспитать себя, приучить сохранять спокойствие, а не реагировать столь волнительно и нервно на каждый шаг в ее сторону, грозящий нарушить не просто личное пространство, но и чью-то безопасность.
-С какой стати я должна тебе что-либо рассказывать? Мы даже не знакомые, Бенджамин, мы всего-навсего учимся в одной школе, и это не дает тебе никакого права вот так запросто вторгаться в мою жизнь. - при упоминании книг и о том, что молодой человек узнал из них, Мальсибер дернулась. Надо отдать юноше должное: он был невероятно умен и сообразителен, раз сумел отыскать в книге то, что его интересовало, да еще с такой поразительной скоростью. Браво, Элдертон! Надо будет сказать Люмен, чтобы зачислила Гриффиндору 15 баллов за сообразительность...Вот только Лав было не до шуток: она чувствовала, как внутри все дрожит и сжимается под натиском Бена. Он менял тактику поведения, изменял голос и интонации, даже взгляд, что окончательно выводило девушку из состоянии хоть какого-то контроля над собой. Полный дисбаланс подобен стихии, способной разрушить все на своем пути. Ви медленно извлекла волшебную палочку из кармана и направила ее на гриффиндорца, вытянув руку.
-Не вынуждай меня, пожалуйста. - пальцы дрожали. Что ты делаешь, Лаверна? Совсем с ума посходила? Она и сама толком не понимала, что делает: уж лучше бы убежала, подумаешь, великое дело. Но кто бы мог понять, что происходит внутри темноволосой художницы, которой еще некоторое время назад казалось, что жизнь кончена? Это больно, Бенджамин, очень больно. Мальсибер грустно смотрит на стоящего перед ней молодого человека, машинально, не понимая, что делает, словно находится в трансе, делает шаг вперед: кончик палочки упирается в грудь любознательному наглецу. Заклинание готово вот-вот сорваться с ее губ, только чего она этим добьется? Кроме дисциплинарного наказания ничего, ровным счетом ничего, или же...Возможно, это принесет облегчение? Хотя бы на некоторое время, совсем ненадолго? Она мечтала об этом.
Девичьи губы дрогнули, первые буквы заклинания уже срывались с ее губ.
Остановись, Лаверна, пока еще можешь, пока не наделала глупостей...

 Отправлено: 14.01.11 23:38. Заголовок: Знаете, какие еще на..

Знаете, какие еще навыки прививает детство в смешанной компании из беспризорников и просто отбившихся от рук деток из благополучных семей, кроме умения видеть ложь? Реакцию. Успевать заметить, как кто-то направляется к тебе еще до того, как он вышел из своей калитки; увидеть как полицейский смотрит на тебя еще до того, как он повернул голову; услышать, что кто-то говорит о тебе еще до того, как назовут твое имя. Или ты поймешь, что сейчас в тебя полетит заклинание еще до того, как противник достанет волшебную палочку. Но тут невелика мудрость - если ты достаешь волшебника, волшебник рано или поздно достает палочку. И твое счастье, если он не начинает с зеленой вспышки, пытаясь восстановить гармонию в ваших отношениях традиционно предписываемым ей цветом.
Это был очень глупый и непродуманный ход - отбирать палочку голыми руками. В половине случаев, если волшебник и палочка - действительно единое целое, она начинала искрить и отбиваться от того, кто хочет ее отнять. Но у Бенджамина не было выбора - не использовать же на таком близком расстоянии Экспеллиармус, с ними может случиться что угодно, а на шум сбежится полшколы. На свою "популярность" Бену было наплевать, но он не хотел, чтобы о секрете Лаверны узнали все эти олухи, которые не удосужились даже заметить того, что смог заметить Бен. Элдертон не сомневался, что тайна слизеринки в случае большого шума выплывет на поверхность, потому что преподаватели еще похуже Бена любили вмешиваться в чужие жизни и считали себя достойными делать это. А кто знает, сказала ли она Дамблдору? В общем, у Бенджамина не было другого выхода: он спасал себя и ее, потому что глупость, на которую решилась Лаверна, была слишком велика. Пора бы уже и осознать, что во всем виноват только гриффиндорец, но он не спешил признавать своих ошибок. Он схватил палочку и резким движением выдернул ее из рук девушки.
- Ты с ума сошла? - Воскликнул он громким шепотом, - Послушай, Мальсибер, если ты собираешься прикончить меня, чтобы я не растрепал о твоей страшной тайне, то лучше просто нарисуй плакат с надписью "Я проклята" и прибей меня к нему гвоздями, ясно?
Он еще не знал, почему палочка так легко поддалась, но ответ был очевиден: узнав, что с ней что-то не так, Лаверна потеряла связь с той собой, маленькой девочкой, которую когда-то выбрала волшебная палочка. Даже этот маленький набитый волшебной органикой кусок дерева может узнавать или не узнавать своего владельца, а палочка не поняла, что произошло с девушкой. И только когда Элдертон отнял ее, палочка начала искрить, сопротивляясь чужому прикосновению.
- Теперь я точно вижу, что с тобой происходит. Все, что я хотел знать. И прежде чем отказывать кому-то в его любопытстве, подумай, а не он ли станет лет через десять тем, кто научится преодолевать такие вещи? Можешь забрать свою палочку, Лаверна. Без перчаток, естественно. Покажи мне свои руки, я тебя не боюсь.
Он отступил на шаг и вытянул палочку Лаверны перед собой. Той оставалось только взять ее.

 Отправлено: 15.01.11 00:25. Заголовок: Заклинание так и не ..

Заклинание так и не было произнесено, впрочем, Мальсибер и не знала, что собиралась произнести. Какое-то время она ходила на занятия Дуэльного клуба, а там учили разным вещам, не самым приятным, но стремительным, когда между шагом, вдохом и стуком сердца лишь мгновение. И заклинание выбираешь не ты, а твое внутреннее "я", находящееся в самой тесной связи с сердцевиной волшебной палочки, которая и порождала магию. Никто из них так никогда и не узнает, была ли эта шалость вроде красного луча ступефая или же что поинтереснее, наверное, оно и к лучшему, не придется страдать от тяжести мук совести и чувства вины. Она не проклята, но с головой у нее все в порядке, во всяком случае пока.
Мальсибер никогда бы не призналась в этом, но где-то в глубине души она обрадовалась тому, что Элдертон обладал столь превосходной реакцией. Ви не успела ничего сделать, как Бенджамин одним резким движением отобрал палочку. В недоумении слизеринка уставилась на молодого человека, ожидая взрыва, фейерверка, чего угодно, что полагается в большинстве случаев делать волшебной палочке, когда ее насильно разлучают с хозяином. Но ничего такого не произошло: ни искр, ни вибрации, лишь когда руки Лаверны окончательно отпустили древко, посыпались искры, словно от неправильного выполненного заклинания. Девушка даже и не подумала о том, что палочка перестала узнавать хозяйку, и это стало еще одним пунктом в списке "моя отвратительная жизнь, том 1". Темноволосая растерянно смотрела то на Бенджамина, то на свою палочку, то на свои руки, затянутые в бежевую ткань перчаток. Она перестала понимать этот мир. Почему он так жесток? Почему она должна расплачиваться за прегрешение давно минувших дней? Прошли сотни лет, а страдала она так, словно самолично сожгла ту ведьму, проклявшую их род, буквально на днях.
-Не собиралась я тебя убивать! - в ужасе отозвалась слизеринка. Она не то, что не владела непростительными проклятиями, даже Тёмной магией почти не владела, хотя отец так старательно пытался урезонить дочь, дескать это семейное наследство, передается из поколения в поколение, пора бы продолжить, но познания Лав в данной области ограничивались лишь парой вредных заклинаний и несколькими ритуалами, которые в данном случае были бессильны.
-Зачем тебе было это знать? Зачем? Оно того стоило? - Мальсибер устала. Устала бороться, сходить с ума, вести себя, будто полоумная, сбежавшая из Святого Мунго. Теперь она мечтала лишь о том, чтобы этот день поскорее закончился, чтобы она могла забыть, или хотя бы сделать вид, что забыла эту встречу с Элдертоном, все его слова, догадки. Подобная любознательность в глазах Ви выглядела самым настоящим пороком. Если бы она хотела, чтобы ее окружение знало, она бы не стала скрываться, так почему Бенджамин решил, что достоин, чтобы знать правду?
Все напряжение куда-то отступило, и злость ушла, прихватив с собой безумие, минутой ранее охватившее слизеринку. Художница смотрела на протянутую ей палочку, в то время как в ушах настойчиво звучали слова гриффиндорца "без перчаток, естественно". Ви посмотрела в его глаза: попыталась найти хоть один намек на то, что он шутит, и не нашла. Самоубийца что ли? Любитель острых ощущений? Знает, что с девушкой творится что-то странное и лезет на рожон, суя руки в пекло, в прямом смысле слова. Впрочем, Элдертон отступил на шаг назад, если Ви резко подастся вперед, ухватившись за палочку, возможно, ничего не произойдет, и никто не пострадает. Она ведь не хочет причинять ему боль, правда. Даже не смотря на то, что пару минут назад думала шандарахнуть наглеца заклинанием. Но то была не она. Немного помедлив, будто бы до последнего сомневаясь в том, что она делает, Мальсибер стянула перчатку с начала с одной руки, затем с другой, не спеша убрала перчатки в карман. Разумеется, никаких шрамов и физических недостатков не обнаружилось: кожа была безупречной, без малейшего изъяна, разве что излишне бледной от недостатка естественного освещения и тепла - Ви так привыкла ходить в перчатках, что очень редко снимала их, мало ли что.
Без перчаток она почувствовала себя неуютно и неловко, осторожно коснулась одной руки другой: так хотелось засунуть ладошки в карманы. Она шагнула к Бенджамину, довольно быстро, резко, обхватывая палочку, и...

 Отправлено: 15.01.11 01:04. Заголовок: Это было странно. Ка..

Это было странно. Как если бы намеревался совершить самоубийство, хлопнувшись с Астрономической башни и приготовился к удару о землю, но твое сердце остановилось еще в воздухе. Ни облегчения. Ни разочарования. Ничего, что могло бы объяснить твое отношение ко всему происходящему. Только мысли о том, как должно было быть.
Элдертон подозревал, что ему может быть больно. Мазохистом он не был, чего уж там, но вполне мог вынести немного боли, впрочем, даже если проклятие слизеринки дало ей возможность накладывать Круцио руками - он даже это переживет, ведь не станет же она держать его насильно, увидев, как ему больно? Он выдержал много физической боли за свою недолгую юную жизнь, и хотя он и на малую долю не испытал всего того, что может выпасть на долю человека, представлял, что может случиться из-за одной крошечной причуды его, несчастного клоуна, стремящегося к знаниям.
Но даже если сейчас его пронзит сто тысяч молний, он это заслужил. Любая физическая боль, которую могла причинить ему Лаверна, уравняла бы ту боль душевную, которую он причинил ей своим бесцеремонным вмешательством. Он будто свалился на нее с неба и даже решил, что в праве осуждать ее за такую преступную скрытность. Но проще было оставить судить судьям: ни слизеринка не была виновата в том, что желала сохранить свой секрет, ни Элдертон не должен был распят за вопиющее неуважение к чужим тайнам. Они оба делали то, что было в их характере. И пускай Лаверна просто соблюдала предосторожность, а Бенджамин делал глупости, которых ни один волшебник в здравом уме не делает, их обоих можно было понять. В конце концов, магический мир до сих пор держится только потому, что кого-то проклинают, а кто-то стремится раскрыть тайны этих проклятий. Не будь всего этого, не создавались бы новые заклинания и зелья, и магия до сих пор была бы соревнованием - кто первым применит Смертельное заклятие.
Но боли, так ожидаемой, не было. Разве что легкое покалывание, как от куска ткани, полного статического электричества, да и то Бенджамин не мог поручиться за то, что это было настоящее ощущение, а не хоть какие-то попытки оправдать обманувшиеся ожидания. Не было ничего, что могло бы объяснить поведение слизеринки. Бенджамину не было больно, и сколько бы он не предполагал, что это просто болевой шок, рассудок подсказывал, что на него это проклятие просто-напросто не действует. Если оно вообще существует.
Несколько мгновений парень и девушка стояли, сомкнув руки на палочке, будто какая-то ритуальная скульптурная композиция, оплакивающая погибшего героя. Наконец Бенджамин разжал пальцы и опустил руку. Весь азарт улетучился в один миг, ведь не было сделано решающего выстрела: так расходятся соперники дуэли, узнавшие, что секунданты зарядили стволы их пистолетов холостыми патронами.
Бенджамин спешно спрятал руку в карман, будто стыдясь ее. Он смотрел на девушку недоуменно: хотелось задать еще тысячу вопросов, потребовать у нее объяснений, почему сейчас ничего не произошло, почему он сейчас не крючится на полу от боли, а стоит перед ней как ни в чем не бывало и пытается осознать произошедшее, вернее, непроизошедшее. Но больше требовать было бесполезно: если Лаверна так искусно решила посмеяться над ним, то сейчас требовать объяснений - это делать себя еще большим посмешищем, а этого гордость Бена не могла ему позволить.
- Оно... да. Стоило того. - И улыбнулся, будто озаренный внезапной мыслью. Но больше Лаверна от него ничего не услышала.

 Отправлено: 15.01.11 01:35. Заголовок: Бенджамин в последни..

Бенджамин в последний миг, будто бы нарочно сместил руку выше, покорно позволяя Лаверне коснуться его пальцев. Она не успела ничего сделать, как осознала, что ощущает чье-то теплое прикосновение, и вдруг зажмурилась. В прошлый раз понадобилось несколько секунд, возможно, пять или десять, пока внутри слизеринки зрело предчувствие-импульс, подобно шару или кокону, обволакивающему изнутри. В тот раз с Кейси все было иначе: и пусть сразу она не поняла, что происходит, после она осознала, как яд, заключенный внутри нее, медленно ползет вверх, просачиваясь сквозь кожу. Это не было похоже на удар током или вспышку от заклинания, и хотя самой Лаверне было сложно судить, ведь она стояла по другую сторону черты, она знала, что ничего общего с ударной волной в ее проклятии не было. Во всяком случае пока что не обнаружилось, а там, кто знает. Пока сердце, бившееся в груди Ви, судорожно отбивало свой ритм, считая секунды до болезненного удара, девушка поняла, что что-то не так. Не было никаких потусторонних ощущений, рвущегося наружу воздуха, словно из воздушного шарика выпускают кислород, не было ничего. Абсолютно. Тишина. Словно перед ней стояла Люмен - единственный человек, которого Мальсибер касалась без опаски. То ли Берк была такой непробиваемой, то ли проклятие в действительности не распространялось на друзей, но стоило порадоваться, что у Ви был хотя бы один человек, которого можно было коснуться, обнять, взять за руку без всяких последствий. С Элдертоном, на его счастье, тоже ничего не могла увидеть зеленый полог своей кровати, но нет. Перед ней стоял гриффиндорец и так странно глядел нее, словно был разочарован. Вот уж поистине не разберешь этих последователей Годрика Гриффиндора. А у темноволосой отлегло от души: в одно мгновение стало гораздо легче, что ей даже захотелось улыбнуться. Все же проклятье не имеет свою силу на всех, выявить бы точную закономерность, чтобы понять, что можно, а что нельзя. Девушка вздохнула: как бы это не было странно, но молодой человек первым убрал руку, Лав секундой позже. От нее не могло укрыться, что юноша тут же поспешил спрятать ладонь в карман, прямо как она сама. Повисло молчание, Бен не торопился отвечать на ее вопрос, и Мальсибер, убрав палочку в карман, спешно натянула ажурные перчатки на нежную кожу - так было гораздо спокойнее и привычнее. В отличие от искателя приключений слизеринка не чувствовала разочарования, скорее наоборот, радость, даже восторг от того, что она не способна отравлять всё и вся вокруг - разве это не повод улыбнуться? Еще какой!
Темноволосая улыбнулась в ответ Элдертону чья улыбка показалась девушке еще более странной, нежели его любопытство. Но она не стала задавать вопросы и вообще что-либо отвечать, лишь смерив Бена долгим, проницательным взглядом, словно запоминая, Ви обошла молодого человека и пошла в том направлении, куда намеревалась пойти с самого начала - в подземелья Слизерина.
Лаверна размышляла о том, что произошло, чувствуя, как подрагивают кончики пальцев, пронзаемые множеством тонких, но приятных иголочек. Чуткие руки художницы начали отвыкать от прикосновений без перчаток.